Почему гуманитарное образование – надежда человечества?

Общество «тотальной работы». Почему гуманитарное образование – надежда человечества

Философ Эндрю Таггарт – о том, нужна ли учеба ради учебы

Чего лишается общество, где ключевой ценностью стала работа? Философ-практик Эндрю Таггарт, консультирующий предпринимателей из Кремниевой долины, считает, что очень многого. Согласно его теории, человечество зашло слишком далеко, следуя буржуазным ценностям, и создало общество «тотальной работы». Она вытесняет другие стороны жизни, лишает людей полноценного досуга и становится источником стресса.

В обществе «тотальной работы» для образования, которое не может доказать свою практичность, остается все меньше места. В США и ряде других стран интерес к изучению свободных искусств снижается. К ним относятся не только гуманитарные дисциплины, но и естественные науки. Такое образование должно обучать междисциплинарным подходам и критическому мышлению.

Хотя по мере того, как работа будет автоматизироваться, человечеству, вполне вероятно, придется пересмотреть свои взгляды. Возможно, именно такая образовательная модель, допускает Таггарт, даст людям то, в чем их не смогут заменить машины.

Этой теме посвящено свежее эссе Таггарта. С разрешения автора публикуем его адаптированный перевод.

«Работа – основа вашей идентичности. От нее зависит, кто вы и кем станете, – заявила Клэйтон Спенсер, глава Бэйтс-колледжа, обращаясь к первокурсникам несколько лет назад. – Надеюсь, вы уже поняли, что с работой связана вся ваша жизнь».

Кажется, в этом нет ничего необычного. Но вообще-то идея, что такое образование – предпосылка для будущей работы, не столь очевидна. Можно сказать, что она появилась сравнительно недавно.

Прежде считалось, что свободные ⁠искусства – это возможность дать студентам знания и навыки, которые ценны сами по ⁠себе. И совсем не обязательно необходимы или полезны. Студентов ⁠принимали в среду, свободную от категорий пользы и выгоды. ⁠Напрямую с работой это связано не было.

К сожалению, сегодня эта концепция ⁠практически мертва. Свободные искусства сохраняются, но ⁠их существование зависит от того, смогут ли они доказать свою практичность. Почему так случилось?

Защита Ньюмана

В первой половине XIX века английским университетам, таким как Оксфорд и Кембридж, пришлось реагировать на меняющиеся тенденции – распространение новой философии (утилитаризма) и новых требований к образованию (массовое обучение молодых людей полезным навыкам). На этом фоне ректор Католического университета в Дублине Джон Генри Ньюман выступил с серией лекций, посвященных целям университетского обучения. Эти лекции, вероятно, можно считать последней серьезной защитой свободных искусств – перед их дальнейшим упадком.

Цель такого образования, считал Ньюман, не в том, чтобы способствовать проведению научных исследований (для этого есть специализированные институты). И даже не в том, чтобы учить студентов будущей профессии. Цель, доказывал он, в развитии интеллекта каждого студента, в том, чтобы он или она смогли понять, как разные формы знания о мире складываются в целостную картину. Цель – широкий взгляд на мир и критическое мышление. Это, полагал Ньюман, отражает естественную потребность человека – потребность в том, чтобы понять, кто мы и как устроен мир. 

Философия, рассуждал Ньюман, стремится «составить карты вселенной». И с этой точки зрения она, как основа такой модели образования, ценна уже сама по себе – еще до того, как ей найдется практическое применение.

Развитие интеллекта студентов, продолжал он, будет благоприятным для общества – «человек, развивая умственные способности, сможет лучше выполнять свои социальные функции». Люди, ясно мыслящие и способные четко излагать свои мысли, будут – по крайней мере, с этой точки зрения, – хорошими гражданами. И наконец, широкий кругозор, критическое мышление, способность сопоставлять факты помогут им – уже после университета – выполнять свои профессиональные обязанности.

Последний тезис используют и сейчас. В популярной книге «Как свободные искусства получат власть над цифровым миром» автор Скотт Харли отмечает, что люди, получившие такое образование, не менее ценны для стартапов, чем те, кто имеет техническую степень. Еще раньше Ричард Флорида, автор «Креативного класса», заявил, что креативность (ассоциируемая, в том числе, со свободными искусствами) станет основой для «новой экономики». Хотя от позиции Ньюмана, высказанной в середине XIX века, это все же отличалось. Свободные искусства для него ценны сами по себе, а возможная польза для экономики, скорее, следствие этой ценности.

Элегия Пипера

Кризис этой идеи связан с тем, как общество стало относиться к работе. В своей книге «Досуг – основа культуры», написанной в середине XX века, немецкий философ Йозеф Пипер задал, казалось бы, невинный вопрос: а нужны ли вообще сегодня свободные искусства? Книга была написана после Второй мировой войны, когда жители Западной Германии, по словам философа, «были заняты тем, что отстраивали заново свой дом». Надо ли в этих условиях, рассуждал Пипер, тратить силы на что-то другое? Сам он полагал, что да, но справедливо замечал, что деятельность, не связанная с «отстраиванием дома», может быть расценена как социально бесполезная.

В основе рассуждений Пипера – идея, что человека уже в то время стала определять работа. А его деятельность – оцениваться через призму полезности и функциональности. В мире «тотальной работы» ей подчинено практически все. И в таком мире может не остаться места для изысканий, которые с работой не связаны. Вопреки идеям Ньюмана, интеллектуальная деятельность уже не считается ценной сама по себе, она может быть оправдана только как «интеллектуальная работа». И только в том случае, если она полезна для общества.

В чем была ценность свободных искусств? В создании пространства, где люди могли осознать, что они – нечто большее, чем «работники». Пространства, где можно размышлять о самых важных вопросах жизни. Но сегодня эта концепция непопулярна. Того, кто будет ее защищать, скорее всего, обвинят в снобизме, потакании лени и бесцельной трате ресурсов.

Ученые и сейчас, подобно Ньюману, ссылаются на то, что ценность свободных искусств – в развитии критического мышления. Но акцент сместился. В конце 1990-х годов, когда я поступил в колледж, мне нередко говорили, что навыки критического мышления – важное качество при устройстве на работу. Раньше свободные искусства были ценными сами по себе – а теперь стали промежуточным этапом на пути к креативной офисной работе.

Надежда на возрождение

Все еще может измениться. Возможно, через несколько десятков лет мир изменится настолько, что свободные искусства – в обновленной версии – окажутся для нас необходимыми.

В своей новой книге футурист Юваль Харари представил мир в 2050 году. Это мир, где процесс изменений ускорится, мир технологий, которые сейчас сложно предсказать, и хаоса из информации и дезинформации. Концепцию образования там придется пересматривать – в таких условиях его основой нельзя сделать получение информации (поскольку информация будет быстро устаревать) или обучение навыкам (неизвестно, какие навыки понадобятся в ближайшем будущем, а какие будут заменены использованием машин).

В этом мире, полагает Харари, актуальной будет другая модель образования – не ограниченная по времени, развивающая способности к анализу, объединению знаний в общую картину, а также способствующая самопознанию. Последнее будет важным, поскольку в новом мире человеку понадобятся ментальная гибкость и эмоциональная устойчивость. При этом ему нужно будет противостоять попыткам корпораций и правительств на него повлиять. Возможно, в таком мире свободные искусства окажутся именно тем, в чем мы будем нуждаться. Может быть, они помогут нам познать себя и наше место в мире.